Сентябрь, 2025 г.

Аннотация: в данной статье осуществляется междисциплинарный анализ теории привязанности Джона Боулби через призму структурного психоанализа Жака Лакана. Рассматривается, как лакановские регистры психики — Реальное, Воображаемое и Символическое — проявляют себя в структуре надежного, избегающего, тревожно-амбивалентного и дезорганизованного типов привязанности. Исследуется нейробиологический базис формирования паттернов привязанности и их отражение в эзотерических концепциях кармических отношений и родственных душ. В статье доказывается, что парные отношения выступают ступенью на пути индивидуации и развития самосознания. Предлагаются интегративные алгоритмы психотерапевтической коррекции, направленные на осознание и трансформацию дезадаптивных программ бессознательного, с указанием их практической ценности для современного общества, переживающего кризис института брака
Ключевые слова: теория привязанности, структурный психоанализ, регистры психики, индивидуация, самосознание, психотерапия, нейробиология, междисциплинарный подход, кармические отношения, кризис брака
Annotation: this article provides an interdisciplinary analysis of John Bowlby's theory of attachment through the prism of Jacques Lacan's structural psychoanalysis. It examines how the Lacanian registers of the psyche — the Real, the Imaginary and the Symbolic — manifest themselves in the structure of reliable, avoidant, anxious-ambivalent and disorganized types of attachment karmic relationships and soulmates. The article proves that pair relationships act as a step on the path of individuation and the development of self-consciousness. Integrative algorithms of psychotherapeutic correction aimed at understanding and transforming maladaptive programs of the unconscious are proposed, indicating their practical value for modern society, which is experiencing a crisis in the institution of marriage
Keywords: attachment theory, structural psychoanalysis, registers of the psyche, individuation, self-consciousness, psychotherapy, neurobiology, interdisciplinary approach, karmic relationships, marital crisis

Современное общество столкнулось с беспрецедентным кризисом межличностных отношений, что находит выражение в растущем количестве разводов, добровольных отказов от долгосрочных партнерских связей и широком распространении феномена одиночества в гиперсвязанном цифровом пространстве. Этот кризис не является лишь следствием социокультурных трансформаций; его корни уходят в глубинные пласты психической реальности, в те фундаментальные структуры, которые формируются в самом раннем детстве и определяют всю дальнейшую стратегию любовных отношений человека. Проблематика усугубляется возникновением в интернет-среде новых форм взаимодействия, которые, с одной стороны, создают иллюзию доступности связи, а с другой — культивируют поверхностные, защищенные дистанцией отношения, что особенно привлекательно для лиц с ненадежными типами привязанности. В частности, наблюдается рост интереса к таким маргинальным концептам, как «близнецовые пламена» и «кармические отношения», которые нередко служат психическим убежищем для тех, кто сталкивается с «темной триадой» психотипов в реальной жизни, выступая одновременно и как предупредительный механизм, и как запрет на подлинную близость.

Очевидно, что традиционный институт брака переживает упадок не только в силу внешних причин, но и из-за глубинной психологической неготовности современного человека к выстраиванию зрелых, надежных связей, что напрямую связано с нарушением базовых процессов формирования привязанности. В этом контексте настоящая статья ставит своей целью междисциплинарный метаанализ, призванный интегрировать классическую теорию привязанности Джона Боулби с триадной структурой психики Жака Лакана, а также рассмотреть полученный синтез через призму нейрофизиологии, нейробиологии и духовных учений. Мы исходим из гипотезы, что парные отношения, в своей сути, являются ключевой ступенью на пути индивидуации — процесса становления Самости, описанного К.Г. Юнгом, и что каждый тип привязанности отражает специфический способ распределения энергии между Реальным, Воображаемым и Символическим регистрами, что и определяет стратегии выстраивания отношений и их ключевую проблему. Целью работы является разработка целостного понятийного аппарата и алгоритмов психотерапевтического выхода для каждого типа привязанности через осознание и проработку бессознательных программ.

Теория привязанности Джона Боулби, получившая свое эмпирическое подтверждение в знаменитых экспериментах Мэри Эйнсворт «Незнакомая ситуация», выявила четыре основных типа эмоциональной связи ребенка с значимым взрослым: надежный, избегающий, тревожно-амбивалентный и дезорганизованный.

Эти паттерны, сформированные в раннем детстве, становятся прототипом всех будущих отношений взрослого человека, определяя его способность к любви, доверию и поддержанию устойчивой связи. Однако, для глубинного понимания внутренней динамики этих паттернов, структурный психоанализ Жака Лакана предлагает незаменимый концептуальный аппарат. Лакан выделяет три регистра, конституирующих человеческую психику: Реальное, Воображаемое и Символическое. Реальное — это домен невыразимого, до-символического опыта, хаоса влечений и ощущений, не опосредованных языком; это область телесного аффекта и травматического ядра, которое никогда не может быть полностью артикулировано. Воображаемое — это регистр образов, иллюзий и отождествлений; здесь формируется Эго как нарциссическая конструкция, «зеркальный образ» себя, основанный на идентификации с Другим. Символическое — это царство языка, закона, культуры и социальных норм; это регистр Большого Другого, который структурирует наш опыт, внося в него порядок и значение. С лакановской точки зрения, субъект возникает на пересечении этих трех измерений, и именно специфика их взаимодействия позволяет нам понять глубинную суть каждого типа привязанности.

Рассмотрим избегающий тип привязанности, который в контексте нашей работы представляет собой наиболее рельефный пример дисбаланса регистров. Как отмечают исследователи, этот стиль формируется, когда ребенок сталкивается с постоянным отвержением своих эмоциональных потребностей, гиперопекой или прямым игнорированием со стороны значимого взрослого. Взрослый с избегающей привязанностью демонстрирует эмоциональную закрытость, боится сближения, тяготеет к самостоятельности и испытывает интенсивный дискомфорт, когда партнер пытается установить глубокий эмоциональный контакт. С позиции Лакана, в основе этого типа лежит катастрофический опыт на уровне Реального. Первичный опыт слияния с матерью, который должен был стать источником безопасности и контейнирования аффектов, обернулся опытом поглощения и последующего предательства — значимый Другой не признал, не отразил, а возможно, и устыдил эмоциональные проявления ребенка. В результате, доступ к собственным чувствам, особенно сильным и уязвимым, оказывается для психики невыносимым, поскольку они ассоциируются с этой изначальной травмой. Чтобы защититься от повторения травмы, субъект воздвигает мощные защиты в Воображаемом регистре: он конструирует иллюзорный образ себя как самодостаточного, независимого индивида, который ни в ком не нуждается. Этот воображаемый образ служит «броней», отчуждающей субъекта от его подлинной природы и его потребности в Другом.

На Символическом уровне это находит выражение в отвержении самого языка любви и близости; запрос партнера на эмоциональную поддержку интерпретируется как посягательство и угроза. Нейробиологически этот паттерн можно связать с гиперразвитием префронтальных систем когнитивного контроля, которые подавляют активность лимбической системы, ответственной за эмоциональные реакции и привязанность. В контексте духовных учений и концепции «кармических отношений» или «близнецовых пламен», такой субъект может бессознательно притягивать или сам выступать в роли «темного» пламени — фигуры, которая подтверждает его бессознательную установку «меня нельзя любить», тем самым воспроизводя незавершенный кармический цикл отвержения. Выход из этой программы лежит через болезненное осознание своей фундаментальной уязвимости и права на потребность в Другом, что возможно лишь в условиях предельно безопасных терапевтических отношений, где терапевт выступает как новый, надежный объект репрезентации, способный выдержать и безоценочно принять все те чувства, которые когда-то были подвергнуты запрету и стыду.

Прямой противоположностью выглядит тревожно-амбивалентный тип привязанности, который, однако, имеет с избегающим общую основу — ненадежность первичного объекта. Но если избегающий тип решает проблему через бегство от чувств, то тревожный — через их тотальную драматизацию и слияние с объектом желания.

Этот стиль формируется в условиях непоследовательного, непредсказуемого поведения родителя, который сегодня эмоционально доступен, а завтра — холоден и отвергающ. В результате ребенок оказывается заложником амбивалентности: его охватывает отчаяние при разлуке, а при воссоединении он демонстрирует одновременно и притягивающее поведение, и гнев, и отвержение. В лакановской структуре у такого субъекта доминирует Воображаемое. Он создает и живет в вымышленном мире, где он безусловно любим. Этот воображаемый нарратив служит защитой от осознания Реального — травматической истины о том, что значимый Другой не является надежным источником любви и безопасности. Любой намек на дистанцирование партнера в реальных отношениях воспринимается как катастрофа, угрожающая разрушить этот хрупкий воображаемый мир. Психика такого человека не выдерживает столкновения с символической реальностью, в которой он может быть нелюбим, потому что у нее нет стратегии существования в такой реальности.

На Символическом уровне это проявляется в навязчивых попытках получить подтверждение любви, в ревности, в попытках тотального контроля над партнером, что является искаженной формой запроса на гарантии, которые никогда не могут быть получены. Нейрофизиологически данный тип коррелирует с гиперактивностью миндалевидного тела (амигдалы) и оси HPA (гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой), что обусловливает хроническое состояние стресса и гипербдительности. В эзотерическом дискурсе такой человек может быть одержим поиском «родственной души», проецируя на партнера идеализированный образ, а когда партнер неизбежно разочаровывает, переживает это как «кармическое предательство». Алгоритм освобождения для этого типа заключается в символизации собственной тревоги, в переводе ее из регистра невыразимого ужаса Реального в область Символического, где ее можно назвать, проанализировать и, следовательно, отделить от себя. Терапевтическая работа направлена на формирование способности выдерживать фрустрацию и амбивалентность, не разрушаясь, и на построение более реалистичного, менее идеализированного образа себя и Другого.

Надежный тип привязанности, к формированию которого должна стремиться любая психотерапевтическая практика, представляет собой пример динамического равновесия всех трех регистров. Такой ребенок, а впоследствии и взрослый, уверен, что может положиться на значимого Другого, использует его как «надежную базу» для исследования мира и способен гибко выражать свои чувства. В лакановских терминах, это субъект, который обитает преимущественно в Реальном своего аффективного опыта, не отчуждаясь от него гигантскими защитными конструкциями Воображаемого. Он способен прислушиваться к своим потребностям, имеет гибкие границы и не боится обращаться за поддержкой к среде. Его Воображаемое не строит грандиозных нарциссических иллюзий о себе и не проецирует на партнера фантазматические идеалы; оно служит адекватному отражению как своих собственных способностей, так и качеств Другого.

На уровне Символического такой человек свободно владеет языком эмоций и потребностей, способен ясно артикулировать, чего он достоин, и признавать право Другого на автономию. Он четко понимает свое место в мире отношений, не впадая ни в симбиотическое слияние, ни в тотальное отчуждение. С нейробиологической точки зрения, здесь мы наблюдаем сбалансированную работу префронтальной коры и лимбической системы, что обеспечивает эффективную регуляцию эмоций и устойчивость к стрессу. В духовных учениях такой тип соответствует состоянию «просветленных» или «зрелых» отношений, где партнеры видят друг друга не как проекции своих неосознанных потребностей, а как самостоятельных, целостных личностей, совместно идущих по пути индивидуации. Это и есть та ступень, на которой парные отношения становятся практикой служения не своему Эго, но взаимному росту и становлению Самости.

Что же касается дезорганизованного типа привязанности, то он являет собой наиболее драматичный пример коллапса всех трех регистров. Этот стиль формируется в условиях, когда сам источник безопасности — значимый взрослый — одновременно является и источником страха, как это бывает в ситуациях жестокого обращения или непроработанной травмы у родителя. Ребенок оказывается в неразрешимой ситуации: его инстинктивное стремление к близости сталкивается с инстинктивным же стремлением избежать опасности, исходящей от того же объекта. В лакановской перспективе это кризис на уровне Реального: травма настолько невыносима, что не может быть ни ассимилирована в Воображаемое (интегрирована в образ себя), ни символизирована. В результате психика прибегает к фрагментации, к хаотическому переключению между противоречивыми паттернами поведения — от поиска близости до активного избегания и замирания.

Воображаемое и Символическое не могут предоставить стабильных структур для организации этого опыта, что приводит к «дезорганизованному» существованию. В контексте духовных поисков такие люди могут быть особенно уязвимы для вовлечения в деструктивные культы или формирования магического мышления, где они надеются найти внешнюю силу, которая наведет порядок в их внутреннем хаосе. Психотерапевтическая работа с этим типом привязанности наиболее сложна и длительна, она требует от терапевта способности быть контейнером для невыносимых аффектов клиента, постепенно помогая ему символизировать травматический опыт и выстраивать последовательный и связный нарратив собственной жизни.

Междисциплинарный анализ кризиса отношений как стадии индивидуации в контексте эволюции самосознания
Представленный анализ был бы неполным без рассмотрения современного кризиса отношений в контексте более широкого антропологического процесса — эволюции коллективного и индивидуального самосознания. Нарастающая статистика разводов, добровольный отказ от традиционных форм брака и феномен одиночества в гиперсвязанном мире представляют собой не просто социальную патологию, но и закономерный, хотя и болезненный, этап в развитии человеческой психики. Этот переход можно концептуализировать через призму теории спиральной динамики К. Грейвза, впоследствии развитой Б. Беком и Д. Кованом.

Данная модель предлагает рассматривать общество как развивающуюся систему, проходящую последовательные волны-мировоззрения, каждая из которых характеризуется определенными ценностями, способами организации и когнитивными стратегиями. Кризис современных парных отношений является прямым следствием масштабного перехода от «второго порядка» мышления, ориентированного на коллективные, традиционные и конформистские ценности (синий уровень по спиральной динамике), к «третьему порядку», где доминируют ценности индивидуальности, автономии, самоактуализации и плюрализма (оранжевый и зеленый уровни). На смену императиву «быть как все» и сохранять семью любой ценой приходит императив «быть собой» и выстраивать аутентичные, осознанные связи.

Именно в этом контексте парные отношения обретают свой истинный смысл как главная практика индивидуации — процесса становления Самости, описанного К.Г. Юнгом. Если на коллективистской стадии брак был прежде всего социальным и экономическим контрактом, служащим выживанию и стабильности общины, то сегодня он превращается в «алхимический тигель» для трансформации личности. Конфликты, которые переживают современные пары, — это не просто столкновение характеров или несовпадение моделей привязанности; это глубинное столкновение разных ценностных парадигм внутри самой пары и внутри каждого отдельного человека. Один партнер может бессознательно цепляться за «синие» установки долга, верности и следования ролям, в то время как другой уже движется к «зеленым» ценностям эмоциональной близости, взаимного роста и экзистенциального согласия. Ненадежные типы привязанности, рассмотренные через эту призму, выступают не просто как психологические травмы, но как застывшие, не прошедшие трансформацию формы адаптации к уходящему миропорядку.

Избегающий тип, с его гипертрофированной самодостаточностью, является крайним выражением «оранжевого» индивидуализма, доведенного до абсурда, где Другой становится не просто ненужным, но и опасным. Тревожный тип, с его жаждой слияния, отражает незавершенный переход от «синего» коллективизма, где идентичность человека растворена в Другом, к обретению собственного автономного «Я».

Таким образом, нынешний кризис института брака есть следствие не его «падения», а его возвышения до уровня духовной практики. Общество в целом переживает сенситивный период, болезненный, но необходимый для перехода на следующий виток спирали самосознания. Рост количества разводов — это не признак деградации, а индикатор того, что люди больше не желают мириться с отношениями, которые не способствуют их личностному и духовному росту. Они интуитивно ищут ту самую «надежную базу» не для того, чтобы спрятаться в ней от мира, а для того, чтобы из нее устремиться к своей Самости. В этом свете феномены «близнецовых пламен» и «кармических отношений», получившие столь широкое распространение в интернет-пространстве, можно интерпретировать как мифологизированное, архетипическое выражение этой жажды отношений нового типа — отношений, которые с самого момента встречи ощущаются как служащие высшей цели индивидуации. Однако, будучи не осмысленными рационально, эти архетипы часто проецируются на неподходящих партнеров, в частности, на лиц с чертами «темной триады», которые, по иронии судьбы, являются живым воплощением непроработанной Тени, тем самым вызовом, который психика должна распознать и интегрировать, но который вместо этого она идеализирует и наделяет кармическим смыслом.

Интегративный алгоритм психотерапевтического сопровождения этого переходного периода для пары или отдельного индивида должен быть многоуровневым. Первый этап — диагностико-осознающий. Он предполагает не только идентификацию типа привязанности каждого партнера, но и диагностику их доминирующих ценностных систем согласно спиральной динамике. Терапевту необходимо помочь паре осознать, что их конфликт — это зачастую не конфликт личностей, а конфликт «миров», разных способов восприятия реальности и места человека в ней. Второй этап — легитимизирующий и контейнирующий. Необходимо нормализовать переживаемый кризис, объяснив его как закономерную стадию развития, а не как патологию. Терапевтическое пространство должно стать контейнером для сильных аффектов — стыда, вины, гнева, страха одиночества, — которые сопровождают ломку старых моделей. Третий этап — символически-трансформационный. Здесь происходит работа с лакановскими регистрами.

Терапевт помогает партнерам перевести их конфликт из плоскости Реального (невыносимый аффект, травма) в плоскость Символического — дать ему имя, понять его истоки в их личной истории и в коллективных ценностных установках. Необходимо деконструировать Воображаемые проекции, которые партнеры накладывают друг на друга: идеализированные образы «спасителя», «кармического возлюбленного» или, наоборот, «тирана» и «предателя». Четвертый этап — интегративно-созидающий. На этом этапе пара, опираясь на новое понимание себя и друг друга, учится заново выстраивать свои отношения, но уже не как социальный контракт или симбиотический союз, а как сознательный альянс двух индивидуирующихся личностей. Они совместно создают новую, общую «символическую рамку» своих отношений, определяя их уникальные смыслы, правила и цели, которые могут гармонично вмещать их автономию и их связь. Этот процесс и есть практика индивидуации в действии: встреча с Другим становится встречей с собственной Самостью, а преодоление конфликта — актом духовного рождения. Этот алгоритм, применяемый в терапии, превращает кризис отношений из угрозы в возможность, направляя энергию конфликта не на взаимное уничтожение, а на взаимное становление, что является единственно адекватным ответом на вызовы усложняющегося самосознания современного человека.

Заключение: Проведенный междисциплинарный анализ позволяет утверждать, что кризис современных отношений является не столько социальным, сколько антропологическим феноменом, коренящимся в дисгармонии фундаментальных структур человеческой психики. Интеграция теории привязанности Боулби и структурного психоанализа Лакана предоставляет не только глубокий объяснительный инструментарий, но и открывает конкретные пути для психотерапевтической интервенции. Практическое применение данного синтеза заключается в разработке дифференцированных терапевтических протоколов, направленных на восстановление баланса между Реальным, Воображаемым и Символическим в психике клиента. Для избегающего типа — это помощь в легализации потребности в Другом и снятии запрета на чувства; для тревожного — в символизации тревоги и отказе от тотального контроля; для дезорганизованного — в создании безопасного пространства для постепенной интеграции травмы. Ценность такого подхода для общества заключается в том, что он предлагает не просто технику решения отдельных межличностных конфликтов, а методу исцеления самой способности к отношениям.

Восстановление этой способности есть прямой вклад в преодоление атомизации общества, в укрепление психического здоровья нации и в создание почвы для нового, осознанного и зрелого взгляда на партнерство как на со-творчество двух индивидуирующихся Самостей. Парные отношения, понятые как ступень индивидуации, перестают быть полем для реализации невротических сценариев и становятся высшей школой самопознания и духовного роста, что является единственно прочным фундаментом для любого социального института, претендующего на устойчивость в XXI веке.

Список литературы:

1. Lacan J. Écrits: The First Complete Edition in English. — New York: W. W. Norton & Company, 2006.
2. Боулби Дж. Привязанность. — М.: Гардарики, 2003.
3. Бриш К.Х. Терапия нарушений привязанности: От теории к практике. — М.: Когито-Центр, 2012.
4. Буркова Е.В. Психотерапия, основанная на привязанности [Электронный ресурс] // B17. — 2022. — URL: https://www.b17.ru/article/394736/ (дата обращения: 30.09.2025).
5. Избегающий тип привязанности: как его определить [Электронный ресурс]//РБК.—2023.—URL: https://www.rbc.ru/life/news/
64d244919a794796411e07e5 (дата обращения:30.09.2025).
6. Калина Н.Ф. Основы психоанализа. — М.: Академический Проект, 2015. — 153 с.
7. Основанная на привязанности психотерапия [Электронный ресурс] // Психологический журнал. — 2012. — №3. — URL: https://psyjournal.ru/articles/
osnovannaya-na-privyazannosti-psihoterapiya (дата обращения: 30.09.2025).
8. Структурный психоанализ Жака Лакана простым языком [Электронный ресурс] // B17. — URL: https://www.b17.ru/article/339521/ (дата обращения: 30.09.2025).
9. Теория привязанности [Электронный ресурс] // Википедия. — URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Теория_привязанности (дата обращения: 30.09.2025).
10. Теория привязанности Джона Боулби и психоанализ [Электронный ресурс] // Psyera. — 2020. — URL: https://psyera.ru/teoriya-privyazannosti-dzhona-boulbi-i-psihoanaliz_14225.htm (дата обращения: 30.09.2025).
11. Четыре типа привязанности (Боулби и Эйнсворт) [Электронный ресурс] // Zagorskaya.Info. — URL: https://zagorskaya.info/4-tipa-privyazannosti/ (дата обращения: 30.09.2025).

Ссылка на публикацию:

Павленко С.А. Три регистра психики в контексте типов привязанности: междисциплинарный анализ и пути психотерапевтической коррекции. - Методология современной психологии. Вып. 28 /Сб. под ред. Козлова В.В., Карпова А.В., Мазилова В.А., Петренко В.Ф. – М-Ярославль: ЯрГУ, ЛКИИСИ РАН, МАПН, 2025 - с. 196 – 209