Аннотация: В статье рассматривается феномен качественного сдвига самосознания («квантовый скачок») как переход от автобиографической идентичности к смыслоцентрированному режиму. «Смерть Эго» трактуется как сильное ослабление активности DMN, связанной с самореференцией и руминацией, без метафизических допущений. Подчёркивается вклад четырёх этапов роста грамотности и доступа к информации в переход к ценностям уровня 5 (Инглхарт-Лалу). В качестве практики, подготовки и проведения мероприятий внедряются игропрактики и шестишаговый метод безопасной работы, приоритет — этика и безопасность.
Ключевые слова: смерть эго, сеть пассивного режима, нейропластичность, метакогниция, ценности, осознанность, интеграция, игропрактика
Annotation: The article examines the phenomenon of a qualitative shift in self-consciousness ("quantum leap") as a transition from autobiographical identity to a sense-centered regime. "Ego Death" is interpreted as a strong weakening of the DMN's activity associated with self-reference and rumination, without metaphysical assumptions. The contribution of the four stages of literacy and access to information to the transition to Level 5 values (Inglehart-Laloux) is emphasized. As a practice, preparation and conduct of events, game practices and a six-step method of safe work are being introduced, the priority is ethics and safety.
Keywords: ego death, passive mode network, neuroplasticity, metacognition, values, awareness, integration, game practice

В современной психологической и нейронаучной практике отмечается рост числа случаев, описываемых как «растворение эго» или «потеря чувства я». Эти переживания, ранее ассоциировавшиеся преимущественно с медитативными или экстатическими состояниями, всё чаще фиксируются в клинически контролируемых условиях, включая терапию осознанностью, дыхательные практики и даже образовательные форматы. Однако для научного обсуждения таких феноменов требуется отказ от эзотерических интерпретаций в пользу операциональных определений и эмпирически обоснованных моделей.

Что такое «смерть эго»? Под этим термином в данном контексте понимается временное ослабление функционирования сети пассивного режима (DMN) — нейронной сети, включающей поясную заднюю кору (PCC) и медиальную префронтальную кору (mPFC), которая активируется при самореференции, автобиографическом мышлении, планировании будущего и руминации. Её подавление сопровождается снижением внутреннего диалога, ослаблением идентификации с личной историей и временным «растворением» чувства «я» — отсюда и метафора «смерти эго». Это состояние не является патологией, а скорее отражает переход к более гибкому, наблюдательному и смыслоцентрированному способу функционирования.

Что такое «квантовый скачок»? Этот термин используется метафорически, чтобы обозначить качественный, скачкообразный переход в организации самосознания, аналогичный фазовому изменению в физике. В отличие от постепенной эволюции, «квантовый скачок» предполагает внезапное переструктурирование ценностных приоритетов, где поведение перестаёт опираться на внешние маркеры (статус, одобрение, страх) и начинает руководствоваться внутренними смыслами, ответственностью и вкладом. Такой переход возможен при сочетании нейрофизиологических изменений (например, снижение DMN) и психологической готовности (метакогниция, рефлексия, ценностная ясность).

Социально-исторический контекст способствует распространению таких переживаний. За последние 100 лет четыре поколения прошли через рост грамотности, расширение доступа к образованию и цифровым ресурсам, что повысило уровень метакогнитивной осведомлённости и способность к рефлексии. Это создаёт предпосылки для массового сдвига от материалистических к постматериалистическим и, далее, к смыслоцентрированным ценностям (уровень 5 по моделям Ингльхарта и Лалу) — основанным на личной реализации, служении и устойчивом развитии.

Нейрофизиология процесса, данные функциональной МРТ и магнитоэнцефалографии (MEG) демонстрируют повторяющийся паттерн: снижение внутренней связности DMN при одновременном усилении взаимодействия между сальентной сетью (SN) и фронтопариетальной сетью исполнительного контроля (FPN). Это сопровождается ростом глобальной интеграции нейронной активности и временным расширением «окна нейропластичности» в ассоциативных зонах коры [2, 10].

В ряде исследований описано транзиторное повышение глутаматергической активности в медиальной префронтальной коре и модуляция ГАМК-ергических тормозных систем, что создаёт условия для перестройки нейронных ансамблей [12]. На уровне ритмики мозга наблюдается десинхронизация альфа-ритмов и последующая координация в гамма-диапазоне — маркер интеграции разрозненных нейронных групп [10].

Эти эффекты наблюдаются как при глубоких медитативных состояниях, так и при контролируемых вмешательствах (включая нефармакологические), что указывает на общность механизма. Однако ключевое значение имеет контекст подготовки и интеграции: без них даже кратковременное подавление DMN может привести к дезориентации или тревоге.

На психологическом уровне «смерть эго» проявляется как децентрация — способность наблюдать за мыслями и чувствами, не отождествляясь с ними. Люди описывают переживания «тихого ума», расширения поля внимания, снижения реактивности и ощущения единства с окружающим.

В долгосрочной перспективе это может привести к устойчивому сдвигу в ценностной ориентации: поведение начинает определяться не внешними стимулами, а внутренними смыслами, ответственностью и вкладом [6, 13]. Такой переход соответствует «уровню 5» в моделях развития сознания, где личность выходит за рамки индивидуального выживания и самореализации, стремясь к служению и системному мышлению [19].

Однако без адекватной поддержки возможны риски: временная деперсонализация, «инфляция смысла» (чрезмерное переосмысление опыта), дезориентация. Эти эффекты подчёркивают необходимость системного подхода к интеграции особенно в сложившейся информационной среде, где доступность к практикам самостоятельного совершения «квантового скачка» превышает допустимые пределы.

Рост базовой и цифровой грамотности за последние четыре поколения изменил когнитивный ландшафт. Современные подростки и взрослые проводят сотни часов во взаимодействии с абстрактными символическими системами (текст, код, данные), что развивает метакогнитивные навыки: рефлексию, критическое мышление, осознанность [8, 9].

Это создаёт предпосылки для массового подъёма уровня сознания, где смыслоцентрированный модус становится не исключением, а потенциально достижимой нормой. Однако этот процесс неравномерен: культурные, социальные и экономические факторы продолжают влиять на доступ к таким трансформациям. А для реализации потенциала этого перехода требуется не только внутренняя готовность, но и методологически обоснованные инструменты, способные безопасно вести человека через этапы дезидентификации и интеграции.

В этом качестве может выступать игропрактика — структурированная форма психологического воздействия, создающая безопасное пространство для моделирования ценностных дилемм, экспериментирования с выбором и получения обратной связи. Исследования, проведённые на фокус-группе из 108 участников, показали, что систематическое применение трансформационных психологических игр по методу «Система развития СамоСознания», способствует снижению уровня тревожности, улучшению саморегуляции и укреплению целостного самовосприятия. Игровые форматы активируют не только когнитивные, но и аффективные и поведенческие уровни, что усиливает глубину рефлексии. Особую значимость имеет постигровая рефлексия — этап, на котором пережитый опыт переводится в осознанное понимание и закрепляется в виде новых установок и стратегий поведения. Этот процесс напоминает нейропластическую консолидацию: временное ослабление доминирующих паттернов (аналог подавления DMN) используется для закрепления альтернативных, более адаптивных форм функционирования.

Этические принципы, лежащие в основе работы с трансформационными состояниями, требуют строгого соблюдения научной и профессиональной ответственности. Ключевым условием является отказ от мистификации и спекулятивной терминологии, которая может вводить участников в заблуждение и препятствовать адекватному пониманию процессов. Первостепенное значение имеют безопасность и информированное согласие: перед включением в практики, затрагивающие самосознание, человек должен быть полноценно проинформирован о механизмах, потенциальных рисках и целях интервенции. Не менее важно уважение к индивидуальному мировоззрению участников — как религиозному, так и светскому, — поскольку вмешательство в глубинные установки требует высокой культурной и личностной чувствительности. Все используемые методы должны опираться на доказательную базу, а их эффективность и ограничения — быть прозрачно описаны. Только такой подход обеспечивает этическую корректность и устойчивость результатов при работе с феноменами, связанными с трансформацией самосознания.

Заключение: таким образом, феномен «квантового скачка» поддаётся научному описанию без привлечения эзотерики и может быть описан как синергия нейрофизиологических, психологических и социокультурных факторов. Временное ослабление автобиографического «я» создаёт возможность для трансформации, но её устойчивость зависит от метакогнитивной опоры, ценностной ясности и условий интеграции. Игропрактика, как показывают эмпирические данные, является эффективным инструментом в этом процессе, обеспечивая безопасную подготовку и структурированную интеграцию изменённых состояний. Главными приоритетами при работе с такими феноменами остаются научная строгость, этическая ответственность и отказ от мистификации, чтобы обеспечить не только трансформацию, но и психологическую безопасность участников.

Список литературы:

1. Carhart-Harris R.L., Friston K.J. REBUS and the Anarchic Brain: Toward a Unified Model of the Brain Action of Psychedelics. Pharmacological Reviews. 2023;75(5):1007–1023.
2. Daws R.E. et al. Increased global integration in the brain after psilocybin therapy for depression. Nature Medicine. 2024;30:844–853.
3. Muthukumaraswamy S.D. et al. Broadband cortical desynchronization underlies the human psychedelic state. Journal of Neuroscience. 2013;33(38):15171–15183.
4. Brewer J.A. et al. Meditation experience is associated with differences in default mode network activity and connectivity. PNAS. 2011;108(50):20254–20259.
5. Tang Y.-Y. et al. The neuroscience of mindfulness meditation. Nature Reviews Neuroscience. 2015;16:213–225.
6. Hayes S.C., Strosahl K.D., Wilson K.G. Acceptance and Commitment Therapy. 2nd ed. New York: Guilford, 2016.
7. Inglehart R., Welzel C. Modernization, Cultural Change, and Democracy. Cambridge University Press, 2005.
8. UNESCO Institute for Statistics. Literacy rates, 1970–2023. Montreal: UIS, 2024.
9. OECD. Education at a Glance 2024. Paris: OECD Publishing, 2024.
10. Laloux F. Reinventing Organizations. Nelson Parker, 2014.
11. Павленко С.А. Игропрактика, как инструмент для развития Самосознания. Методология современной психологии. Вып. 23. М–Ярославль: ЯрГУ, МАПН, 2024. С. 210–218.
Павленко С.А. Развитие самосознания при помощи игропрактики. Человеческий фактор: Социальный психолог. 2024;24(2):209–218.